У Росселлини преобладают размышления

  Похитители велосипедов

   1948 - Италия (85 мин)

     Произв. PDS (Витторио Де Сика)

     Реж. ВИТТОРИО ДЕ СИКА

     Сцен. Чезаре Дзаваттини, Оресте Бьянколи, Сузо Д'Амико, Витторио Де Сика, Адольфо Франчи, Джерардо Герарди, Джерардо Геррьери по одноименному роману Луиджи Бартолини

     Опер. Карло Монтуори

     Муз. Алессандро Чиконьини

     В ролях Ламберто Маджорани (Антонио Риччи), Энцо Стайола (Бруно, его сын), Лионелла Карелл (Мария Риччи), Елена Альтиери (благотворительница), Джино Сальтамаренда (Байокко), Витторио Антонуччи (вор).

   Антонио Риччи, житель Рима, отец 2 детей, просидев 2 года без работы, находит место расклейщика афиш. Но для того, чтобы получить это место, есть одно необходимое условие: надо иметь велосипед. Жена Антонио отдает в залог простыни, чтобы муж мог выкупить велосипед, заложенный раньше. В 1-й же его рабочий день драгоценный велосипед, прислоненный к стене, крадет мальчишка: Антонио не может за ним угнаться. На следующее утро вместе с сыном и друзьями-мусорщиками Антонио ищет вора на рынке, где часто перепродают краденые вещи. Поиски ни к чему не приводят, однако внезапно под дождем Антонио замечает вора, но тому снова удается уйти. Антонио успевает заметить старика, обменявшегося с вором парой слов. Он следит за стариком и приходит в церковь, где идет служба, заказанная благотворительной организацией. Антонио заставляет старика назвать адрес вора и хочет силой привести его с собой к юноше. Но старику удается улизнуть.

   Придя в бешенство от новой неудачи, Антонио несправедливо бьет сына, а затем заглаживает вину, накормив его хорошим обедом. После этого он приходит к ясновидящей, которую посещает его жена (раньше он ругал ее за эти бестолковые траты). Выходя от нее, он сталкивается нос к носу с вором. На этот раз он идет за парнем до его квартала. Там вор упорно отказывается признавать свою вину и переживает (или имитирует) приступ эпилепсии. Обитатели квартала враждебно настроены к Антонио, и тому остается лишь поспешно ретироваться. Неподалеку от стадиона он не выдерживает и пытается угнать чужой велосипед, похожий на его собственный. Несколько мужчин бегут за ним и быстро догоняют. Хозяин велосипеда отпускает Антонио, не заявив в полицию. Раздавленный позором, Антонио уходит вместе с сыном.

   ► Наряду с революционной картиной Рим, открытый город, Roma città aperta, основавшей неореализм, это самый знаменитый фильм этого направления. Размышления о том, что происходит здесь и сейчас, сочувствие к униженным и оскорбленным, ведущим битву за выживание в разрушенном мире: таковы 2 главные черты неореализма. Хотя они присутствуют в обоих фильмах, силовой баланс между ними нарушен. У Росселлини преобладают размышления, у Де Сики - сочувствие ( всегда - очень сдержанное). Де Сика собрал в своем фильме целый набор элементов, метящих в самое сердце зрителя: благородство интонации и персонажей, скрытый лиризм, неприятие отчаяния. Есть и другой набор, чуть более загадочный. Словно сторонясь чистого реализма, Де Сика усеивает путь главного героя неопределенными знаками, которые не дают ослабеть зрительскому вниманию. В начале фильма герой высмеивает народные суеверия, но позже ясновидящая говорит ему: «Свой велосипед ты либо найдешь сразу либо не найдешь никогда». Выясняется, что она была права.

   С другой стороны, Рим в фильме показан как лабиринт (не вполне реалистичный), где главный герой и вор, все время находясь очень близко друг от друга, словно играют в прятки, а в итоге меняются ролями, как в фильмах Хичкока. Разоблаченный вор притворяется жертвой, а жертва сама становится вором. Этот финальный поворот, выполненный очень умело, срабатывает на нескольких уровнях: психологическом, социальном, моральном, духовном. Самое большое несчастье безработного героя - потеря личности, сопровождаемая не менее болезненной потерей самоуважения. На примере этого фильма отчетливо видно, что впечатляло зрителей в неореализме: сюжет поначалу не очень оформлен, строится на мелких повседневных событиях, но к финалу начинает звучать так громко, что проникает во все слои сознания главного героя и зрителя.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 76 (1967).

  Семейная жизнь

   1971 - Великобритания (108 мин)

     Произв. Anglo, Emi Films (Тони Гарнетт)

     Реж. КЕННЕТ ЛОУЧ

     Сцен. Дэйвид Мерсер по его же пьесе «Сомнения» (In Two Minds)

     Опер. Чарлз Стюарт (Technicolor)

     Муз. Марк Уилкинсон

     В ролях Сэнди Рэтклифф (Дженис Бейлден), Билл Дин (мистер Бейлден), Грейс Кейв (миссис Бейлден), Малколм Тирни (Тим), Хилари Мартин (Барбара), Майкл Риддолл (доктор Майк Доналдсон), Алан Макнотон (мистер Карсвелл).

   Девушка по имени Дженис конфликтует с родителями, живущими в рабочем пригороде Лондона, и те определяют ее в психиатрическую лечебницу. Одна из многих причин ее шизофрении - аборт, который она сделала под давлением матери. Сначала ее лечит врач - сторонник новаторских методов (напр., групповой терапии), отрицающий любые лекарства и насильственное лечение. Но этот врач работает в больнице временно и вскоре вынужден ее покинуть, после чего Дженис переходит в ведение профессора Карсвелла, который, против ее воли, назначает ей серию электрошоков под наркозом. Через некоторое время ее возвращают родителям. Болезнь вылечена лишь поверхностно, и очень быстро состояние Дженис ухудшается; тяжелые конфликты в семье, вскоре вновь приводят ее в лечебницу. Друг Дженис пытается выкрасть ее. Он привозит ее к себе домой, где их находит полиция. Позднее Карсвелл демонстрирует Дженис своим студентам как типичный случай апатии и расстройства речи, причины которых, по его мнению, никак не связаны с окружающей средой.

   ► Важнейший фильм для 70-х годов. В центре внимания - персонаж, схожий с главной героиней Саламандры, La Salamandre, но автор смотрит на него явно с психиатрического ракурса. Семейная жизнь описывает случай шизофрении: диагноз обозначен авторами четко, совершенно ясно и понятно для каждого. Утратив самостоятельность, Дженис укрылась в собственном мире, поскольку не нашла в себе сил для борьбы с родительским неодобрением: только так она может обрести душевную независимость. Ее болезнь - не только психологическое явление; это явление социальное, и оно отражает противоречия внутри заблокированного общества, в котором неизбежное развитие и движение вперед затруднено психологическими и нравственными пережитками, устаревшим, но все же вредоносным для уязвимых людей пониманием авторитета и сыновнего (дочернего) послушания. «Классическое» лечение, через которое проходит героиня (Кеннет Лоуч обличает его с ледяной жестокостью), только обостряет болезнь, поскольку по своим целям и методам идентично тому же процессу, что вызвал недуг.

   На уровне формы в фильме ощущается тройное влияние: 1) документального кино («красной нити» английского кинематографа); 2) направления «синема-веритэ» (или т. н. «прямого кино»), частично основанного на сопоставлении, взаимопересечении различных интервью; 3) эстетики телеспектакля, где вымышленный сюжет обозначает реальную проблему. К слову, первоисточник - пьеса Мерсера - был написан для телефильма. Эти столь разные влияния приводят к тому, что фильм становится своеобразным досье, временным подведением итогов, анализом случая, последствия которого важнее, чем он сам. Кинематограф в данном случае служит всего лишь средством передачи мысли, которая одна составляет материал фильма, при том что объект этой мысли - т. е. частная история центрального персонажа - не создает вокруг себя подлинного повествовательного ряда и не существует на экране во всей своей полноте, зрелости и силе. Даже при том, что актеры работают удивительно мощно, комментарии и размышления бесконечно преобладают над действием. В драматургии фильма анализ вопроса «почему?» постоянно заслоняет собой визуальный ряд, отвечающий на вопрос «как?». Возможно, этот фильм, который можно назвать постросселлиниевским (имея в виду последний период творчества Росселлини), невольно, однако с чрезвычайной остротой ставит вопрос о том, не вошли ли мы в заключительную или даже в посмертную фазу кинематографа. Конечно, Семейная жизнь обладает своей специфической поэтикой: она твердой и, в то же время, нежной (тайно нежной) рукой очерчивает круг, в котором замкнута главная героиня; а замкнутость, заточение - основная тема творчества Лоуча. Чем более совершенным будет этот круг, тем сильнее будут выражаться размышления (а также чувства и возмущение) зрителя. Значит, не приходится удивляться тому факту, что фильм, созданный подобным образом, вызвал дискуссию, которая в перспективе будет иметь большее значение, нежели сам фильм. Но это киноисследование, этот киноанализ не может быть полным, пока пе найдет продолжения в чем-либо ином; так можно ли называть его кинематографом? Отметим, что в наши дни, когда достижения антипсихиатрии ставятся под большое сомнение (и когда статистически доказано, что развитие некоторых душевных недугов никак не связано с влиянием окружающей среды), этот программный фильм, чья программа уже устарела, ценен только лишь своей жесткостью и искренностью, которая ощущается прежде всего в работе актеров. Что же касается темы фильма, то, помимо своей социологической ценности, она, как было сказано выше, полностью принадлежит внутреннему миру Кеннета Лоуча.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы в журнале «L'Avant-Scene», № 313 (1073).